Одна из этих игр называется «Развод на Дьюти-Фри»: в аэропорту нужно обойти все магазины и заставить друга или коллегу накупить как можно больше хлама, который бедняге никогда не понадобиться. Конечно, Ричард Хаммонд всегда проигрывает, и его дом ломится от бесчисленных компасов-манометров, цифровых камер, конверторов валюты, надувных подушек, песочных коржиков и жутко дорогих часов оранжевого цвета.
Но я не такой. Со мной играть в эту игру – только время терять. Сколько бы Джеймс ни торчал у меня за плечом, нашептывая, как я великолепно – «очень сексуально» - выгляжу в розовом галстуке от Hermes, я не куплю этот галстук, потому что галстук у меня уже есть. Компас, манометр, коржик и часы – тоже. А конвертор валюты мне без надобности – вместо него у меня есть голова.
86% жизни Хаммонд и Мэй тратят на разглядывание в Интернете старых автомобилей и запчастей для них, 10% - на игру в «Развод» друг с другом и 4% - на крики: «Смотри, что я тебе покажу!» и вытаскивание чековой книжки…
Если бы зарплату им платили мясом, они бы его ели. Но им платят деньгами, и они их тратят. Вот почему у Хаммонда 10 машин, в том числе дрянной старый LandRover и отвратительный VauxhallFirenza. Вот почему у Мэя 400 старых мотоциклов, которые выглядят так, будто от них оторвали коляску.
Но у меня на расходы аллергия. Я не раздумывая трачу деньги на других – вот почему я купил Мэю большие розовые очки. Но купить себе то, что у меня уже есть, я не могу. Поэтому у меня один галстук, одна шляпа, одно пальто, одна пара ботинок и – самое главное – одна машина.
Мэй воспринимает это как вызов. И вот несколько дней назад он (после того как убрал у себя в комнате и покормил кошку) стал разводить меня на GallardoSpyder. «Lambo просто создан для тебя, - говорил он. – Это последний писк. Ты ведь не сможешь всю жизнь превозносить достоинства суперкаров, если ни одного из них у тебя не будет».
Надо было заткнуть уши и заорать во весь голос… Но мне действительно нравится бэби-Lambo – Мэй ломился в открытую дверь. И я позволил ему с Хаммондом усадить себя в машину и отвезти к ближайшему дилеру Lamborghini.
Когда мы прибыли, Мэй торжественно вооружился перечнем расцветок и вкрадчивым, нежным, гипнотическим шепотом предложил выбрать небесно-голубой кузов с оранжевым тентом, ядовито-зеленый салон и фиолетовые диски. И это говорил человек, у которого коричневый Porsche и бежевый дом с бежевым интерьером!
Я пропустил предложение мимо ушей. А чтобы побыстрее разделаться со всем этим, обратился к менеджеру и сказал, что хотел бы приобрести GallardoSpyder и на днях буду готов пробежаться по списку опций. Попытка Мэя втянуть меня в «Развод» опять провалилась.
Но потом перевернулся Хаммонд, и в суматохе я напрочь забыл предупредить менеджера, что это была шутка. И не вспоминал о той поездке в салон до тех пор, пока не получил электронное письмо, сообщавшее, что мою машину уже собирают и им нужно знать, в какой цвет ее красить. Ай!
Но я всегда держу слово, и я сказал, что куплю ее. Что поделаешь, пришлось вернуться в салон и выбрать опции для машины, ездить на которой не так интересно, как на FerrariF430.
Хотя, если честно, это неправда. Обе машины в езде непередаваемы: ощущение такое, будто вас сначала подожгли, а потом бросили в Ниагару. Правда, в Ferrari при этом кажется, будто на вас огнеупорный костюм и парашют. Вы чувствуете, что все в ваших руках, ощущаете сопричастность… Хотя чувство это обманчиво – и звуком выхлопа, и поведением дифференциала в каждом повороте заведует компьютер. Однако это работает. F430 деликатен, как малый барабан в RadarLove команды GoldenEarring. Стиль Lamborghini – это «Бей-беги»: он механический, как ударные Фрэнка Берда в SharpDressedMan.
К тому же он еще и более дорогой. Почему – я не понимаю. В Ferrari кажется, что каждая гайка, каждый болт, каждый гигагерц вычислительной мощности создан специально для этой машины и по последнему слову техники. А Lamborghini, похоже, собирали из запчастей для Audi, а потом придавили к дороге грубой системой полного привода. Так почему он стоит £131 000 плюс миллион за опции, в том числе £403 за «комплект для путешествий»? Это же просто подстаканник! И почему я не могу получить гнездо для iPod и встроенный телефон handsfree? Уж если центральная консоль тут целиком от Audi, то зачем было убирать вещи, стандартные для А4?
Наверное, вы решили, что я ураганом вылетел из салона и побежал покупать Ferrari. Нет! Я остался. По двум причинам. Во-первых, Gallardo в миллиард раз красивее F430. А во-вторых, в миллиард раз интереснее.
Да, в FerrariF430 вы можете пройти поворот на 2 км/ч быстрее, но при этом у вас будет постная мина тест-драйвера Autocar. А в Lamborghini вы будете на полной громкости слушать ютушную Vertigo и улыбаться, как тыква в Хэллоуин. На заправках водителю Ferrari говорят: «О, представляю, сколько он жрет!» или «А чемоданов в мой Ford влезает больше». Но если вы в Lambo, то услышите: «Вот это да, у него оранжевые сиденья!» и «Можно, мы в нем потрахаемся?»
Поэтому я стал рыскать по перечню опций, будто по кукурузному полю, в котором нужно отыскать мою младшую дочь, попавшую в беду. Да, я хочу бортовой компьютер. Да, конечно, я хочу гидравлический нос, который поднимается, едва завидит лежачего полицейского… Я выбирал так долго, что девушка, посланная приготовить чашку чая, смогла бы добежать до Бомбея и вернуться обратно с заваркой. Но теперь мне остается только ждать, когда итальянцы построят автомобиль. Видимо, он будет готов и отправлен мне зимой.
Джеймс Мэй будет вне себя от счастья: он одержал величайшую победу в «Разводе». Ведь одно дело – убедить Хаммонда купить лишнюю пару самых модных в мире носков, и совсем другое – уболтать кого-нибудь на оранжевый салон в суперкаре за £150 000…
Но не все так просто. Ему не бывать счастливее меня! Потому что, хотя европейское жюри Автомобилем 2006 года выбрало FordS-Max, а журнал TopGear (по разумным причинам) – JaguarXK, мы, ведущие телешоу, считаем: самым лучшим, самым увлекательным автомобилем года стал новый открытый Lamborghini. И у меня он будет. А у Джеймса – нет.
